30 ноября, 2009

Накануне катастрофы 1843 г.

Спокойное положение Дагестана было для нас весьма важно потому, что оно обусловливало собой безопасность Кахетии, Джаро-Белоканскаго округа и прилегавших к нему уездов бывшей Шемахинской губернии.

В топографическом отношении Дагестан разделялся на Южный, Средний, Северный и Нагорный. Южный Дагестан заключал в себе: Кубинский, Шекинский и Джаро-Белоканский округа, Элисуйское владение и Самурский округ. Средний Дагестан – Кюринское и Казикумухское ханства, общество Дарго, Каракайтаг, вольную и южную Табасарань и Терекеме. Северный Дагестан – Мехтулинское ханство, Шамхальское владение, Аварию и Койсубу. Нагорный Дагестан – Андаляль, Куяду, Карах, Тлесерух, Андию, Гумбет, Салатавию, анкратльские и прочие горные общества лезгинской кордонной линии.

По отношению к нашим военным действиям Дагестан можно было разделить на две половины – восточную или прикаспийскую и западную, или нагорную.

Рубежом этого деления была р. Сулак от Чир-Юрта до Ахатлинской переправы, Койсубулинский хребет до Гергебиля, часть нижнего течения Кара-Койсу, Турчидаг и другие хребты, разделяющие бассейны Кара-Койсу и Казикумухского Койсу.

Самурский округ, отрезанный от Дагестана горными хребтами, составлял как бы отдельную часть. Вся местность, лежащая на восток от указанного рубежа, еще довольно удобна для размещения войск, но по западной стороне – средства края так скудны, сообщения настолько плохи, что содержание и продовольствие там отрядов крайне затруднительно, а зимою становилось даже почти невозможным.

Если Дагестан, как сказано, действительно мог обусловливать спокойствие и мирное преуспевание наших владений, то, помимо военных операций в непокорных горских обществах его, нам предстояло еще и прикрывать от неприятеля эти владения, и заботиться о сохранении в них порядка и спокойствия. Для этой цели мы имели на северной половине прикаспийского Дагестана, как естественную границу, Койсубулинский хребет и Сулак.

Койсубулинский хребет со стороны Нагорного Дагестана имеет только три – и то трудных – прохода, а именно: Каранаевский – от Гимры, Бурундук-кальский – от Ирганая, и Гергебильский – от Гоцатля. Следовательно, оборона его не представляла особых затруднений.

Сулак в полную воду переходим не иначе, как по мостам. Но в осеннее и зимнее время, когда прекращается таяние снегов в высокогорье, на нем открываются в некоторых местах броды. Для обороны течения Сулака от прорывов мелких хищнических партий был устроен по правому берегу род кордона из отдельных оборонительных башен (на 20 и на 30 человек каждая). Кордон по флангам прикрывался самостоятельными укреплениями – Евгениевским и Кази-Юртовским, из которых каждое, кроме того, имело особое назначение.

Евгениевское, вместимостью на батальон, расположенное на правом берегу Сулака, напротив Черкея, предназначалось для прикрытия большой дороги из Салатавии в центр шамхальских владений и служило складочным пунктом в случае перенесения военных действий на левый берег Сулака. При Евгениевском укреплении был возведен постоянный мост, прикрытый с противоположного берега тет-де-поном и несколькими оборонительными башнями.

Кази-Юртовское укрепление, вместимостью на две роты, расположенное на главном сообщении Темир-Хан-Шуры с кумыкской плоскостью, служило прикрытием деревянному мосту чрез Сулак и в то же время наблюдало за нижним течением Сулака и разбросанными по нем аулами. Кроме указанного чисто военного назначения, Кази-Юртовское укрепление составляло род этапа во время следования оказий из Темир-Хан-Шуры на линию и обратно.

Река Андийское Койсу

На пространстве между Евгениевским и Кази-Юртовским укреплениями находилось четыре отдельных оборонительных башни: при Зубуте, Чир-Юрте, Султан-Янги-Юрте и Чонт-ауле и блокгауз у Миатлинской переправы (на одну роту).

Центр обширного пространства между Кизилирским отрогом, северной половиной Койсубулинского хребта и Сулаком занимало укр. Темир-Хан-Шура. Положение этого укрепления было весьма важное. Оно находилось на соединении дорог через Кази-Юрт в Кизляр, через Чиркей – в Салатавию, через Казанище – в Аварию, через Дженгутай и Оглы – в Акушу, через Буйнаки в – Дербент и через Тарки – к морю и составляло последний пункт у подошвы гор, у которого могли быть постоянно сосредоточиваемы значительные массы войск для активных действий.

Восточная покатость Койсубулинского хребта была гранью между лугами и лесами с одной стороны, и обнаженными скалами и пустынными ущельями – с другой. Вследствие всего сказанного, Темир-Хан-Шура и была избрана центром военного управления Северного Дагестана.

Отсюда резервы всего скорее и удобнее могли поспевать на угрожаемые пункты, а нахождение Темир-Хан-Шуры всего в сорока четырех верстах от моря позволяло легко и дешево снабжать действовавшие в Дагестане войска жизненными и военными припасами.

Для склада же военных и продовольственных припасов, доставляемых из Астрахани в Северный Дагестан водой, было возведено на берегу моря укрепление Низовое (вместимостью на две роты). Сообщение Темир-Хан-Шуры с Низовым, проходившее через сел. Кумтер-Кале и Капчугаевское ущелье, было вполне удобно для движения повозок.

Главный пункт Аварии Хунзах оборонялся цитаделью на две роты. Для прикрытия сообщения его с Темир-Хан-Шурой через Балаханское ущелье были устроены: башня в Моксохе на 30 человек, укрепление в Балаханы на одну роту, при Зыряны на две роты и башня в Бурундук-Кале – для обороны так называемых Волчьих ворот.

Для преграждения доступа в аварскую долину со стороны Тлоха и Караты было возведено при Ахальчи укрепление на сто человек. Дорога от Ихали и Чирката к Хунзаху прикрывалась Цатаныхским укреплением на две роты. Доступы из Койсубу в Балаханское ущелье прикрывались селением Харачи, занятым войсками. Главные селения койсубулинского общества – Унцукуль и Гимры были заняты гарнизонами и защищены укреплениями на роту в каждом.

Для обороны дороги в Aвapию от Карадахского моста и в то же время для связи с Гергебилем на Гоцатлинских высотах была расположена отдельная башня на сорок человек. Само же селение Гоцатль было занято ротой пехоты.

Таким образом, в Аварии и койсубулинском обществе в 1843 г. находилось одиннадцать укрепленных пунктов, поглощавших (вместе с гарнизонами в селениях) до двадцати рот.

Малочисленные гарнизоны эти, разбросанные на значительном пространстве, не имели между собой никакой связи и мало обеспечивали край. Укрепления были в весьма плохом состоянии. Большая часть из них обнесена лишь одним валом из наскоро сложенных камней, мало прикрывавшим гарнизон от ружейного огня с окрестных высот и не представлявшим никакого сопротивления действию артиллерийских снарядов (даже самого малого калибра).

В Зырянах люди сильно болели от дурного климата и терпели недостаток в воде. Помещения для гарнизона были сыры, тесны и не отапливались надлежащим образом за недостатком дров. В Цатаныхе и Гоцатле не было в сущности никаких укреплений – гарнизоны помещались в самых селениях. В Унцукуле укрепление возведено было весьма непрочно. В Ахальчи оно оставалось неоконченным.

В Хунзахе укрепление было сложено из камня, без рва, и почти не защищало от внезапного нападения – высота стены позволяла без лестниц входить на батареи. Вода была далеко и в случае блокады легко могла быть отведена. Хотя внутри укрепления был устроен резервуар, но зимой он вымерзал. Скалистый грунт препятствовал разведению огородов. Люди не имели капусты, которая была необходима для предохранения солдат от цинги.

Гарнизон и лазарет были помещены в одном здании – что немало способствовало развитию болезненности. Укрепления вооружались крепостными, полевыми, а иногда и горными орудиями. Все они имели слабые профили, не могли выдержать действия орудий и находились в связи с аулами. Следовательно, более или менее упорная защита их зависела от личного усмотрения и отношения к нам местных жителей.

Развалины крепости в окрестностях Темир-Хан-Шуры

На южной половине стратегической границы прикаспийского Дагестана были особенно важны Гергебиль, Цудахар и Кумух. От Гергебиля неприятелю открывался свободный доступ в Мехтулинские владения и на севере – в Даргинский округ. От Цудахара – к Акуше, в южные части Даргинского округа, а с Турчидага и Гамашинских высот – к Кумуху.

Гергебиль по своему положению при слиянии двух Койсу и на дороге в Аварию, имел неоспоримую стратегическую важность. Поэтому там еще в 1842 г. было возведено укрепление на батальон.

При Kyмyxе постройка укрепления была начата в 1843 г. Для обеспечения же дороги от Самура в Казикумухское ханство с 1843 г. были заняты гарнизонами Чирах и Курах, а первый из них и укреплен. На перевале через Самур, по дороге от Кубы в Казикумух, находилось укрепление при селении Хазры. Вообще, в средней и южной части прикаспийского Дагестана играли видную роль Даргинский округ и Казикумухское ханство, от большего или меньшего спокойствия которых зависели наши сообщения с Казикумухом, через Гергебиль с Аварией, и безопасность Дербента и всего южного Дагестана.

Чтобы прикрыть богатые промышленные города – Шемаху, Нуху и особенно Кубу и в то же время самим иметь доступ в Самурский округ, в случае его волнения, было возведено два укрепления – Тифлисское, у входа в Аджиахурские теснины, и при селении Ахты, как главном пункте округа. С других сторон, по ущелью Кара-Самура, от Шиназа, неприятель встречал настолько крепкие по самой природе места, что легко мог быть задержан даже и незначительными силами.

Для охранения северной половины Дагестана там были дислоцированы: Апшеронский полк (штаб-квартира в Темир-Хан-Шуре) и три линейных батальона. На них лежала обязанность прикрывать край между Хунзахом, морем, Кази-Юртом и Гергебилем – так что с занятием всего этого пространства при Темир-Хан-Шуре почти вовсе не оставалось резервов.

В южной половине Дагестана находился пехотный генерал-фельдмаршала князя Варшавского полк (штаб-квартира в Кусары, в одиннадцати верстах от Кубы) и два линейных батальона, из которых один постоянно находился в Дербенте, а другой занимал поротно укрепления при Хазры, Тифлисское и при Ахты.

Два или три батальона князя Варшавскаго полка на летнее время сосредоточивались при Кумухе или в окрестных местах для прикрытия Казикумухского ханства. Остальные же размещались гарнизонами по различным пунктам на дороге от Самура в Кумух и отчасти в штаб-квартире полка.

С наступлением зимы, когда горы покрывались снегом, ширванцы уходили в штаб-квартиру или располагались в селениях по нижнему Самуру. В подкрепление этим войскам, в случае опасности, передвигались обыкновенно батальоны с линии и из Закавказья. Сверх того, набирались милиционные отряды из шамхальства Мехтулинского, Казикумухского, Кюринского ханств и Самурского округа. Для охранения почтовой дороги от Кази-Юрта через Темир-Хан-Шуру на Дербент была размещена на ней кордоном сотня Донского казачьего полка, на обязанности которой лежало конвоирование почт и проезжающих.

Остальные две или три сотни из командируемых в Дагестан казаков Донского и Уральского войск в летнее время также поступали в состав отрядов. Таким образом, 15 батальонов и несколько казачьих сотен должны были охранять Дагестан от Сулака до Самура и от Каспийского моря до западных границ Аварии.

Средства эти были ничтожны в сравнении с многочисленным и решительным врагом, а недостаток военных учреждений, без которых невозможно было существовать в этом бедном краю, еще более увеличивал затруднительность нашего положения.

Окрестности Темир-Хан-Шуры

Переходя от мелких укреплений наших в Аварии к главным пунктам – опорам края, видим, что они были также в незавидном состоянии. Темир-Хан-Шура, например, занимала незначительное пространство, обнесенное земляным валом довольно слабого профиля, в некоторых местах до того обвалившимся, что даже конные могли его переезжать. Ограниченное число войск и беспрерывные экспедиции не представляли возможности приступить к исправлению построек, которые, не будучи надлежащим образом поддерживаемы, мало по малу приходили в негодность.

Масса больных, до тысячи и более, не вмещалась в лазарет и по необходимости была размещена частью в ротных казармах, частью в турлучных землянках. Скученность людей и сырость были причинами значительной смертности. Так, например, с июля и по декабрь 1842 г. включительно умерло в шуринских госпиталях четыре обер-офицера и 540 нижних чинов. Разные нечистоты, к уничтожению которых не было принято надлежащих мер, сырость грунта и злокачественные испарения озера Ак-Куль заражали воздух и способствовали сильному развитию лихорадок и тифа. Хотя в конце 1842 г. и были ассигнованы суммы на устройство госпиталя и других необходимых помещений, но, за недостатком рабочих рук, дело продвигалось медленно.

Низовое укрепление – главный складочный пункт края – было еще хуже. Верки не имели перекрестного огня, поражались с окрестных высот на ружейный выстрел, а ров и вал были в самом жалком виде. В укреплении не имелось ни магазина, ни казарм, ни лазарета. Перевозка провианта от моря (на расстоянии около четырех верст) была затруднительна и требовала много рук.

Смертность здесь была еще поразительнее, нежели в Темир-Хан-Шуре. Из 432 человек, составлявших гарнизон укрепления в 1841 г., с августа по 20 декабря умерло 127 человек. Главная причина смертности заключалась в дурном помещении, в низменности грунта и во вредных свойствах воды местного родника. К довершению всего, административная часть края не была устроена, как следует.

Командующий войсками в Северном и Нагорном Дагестане не имел при себе правильно организованного штаба, последствием чего было замедление в делах и различные упущения.

Между тем как военные действия, снабжение войск провиантом и боевыми запасами, необходимость следить за покорным нам населением – все это требовало громадной отчетности и переписки.

Обращаясь к положению покорных нам жителей Дагестана, нельзя не заметить, что оно было крайне тягостно. Обременяемые нашими требованиями, они роптали на нас и охотно передавались неприятелю при первой к тому возможности.

Например, доставка дров в аварские укрепления лежала преимущественно на койсубулинцах и аварцах, которые за 30 или за 40 верст должны были идти в лес и набрав там с трудом хвороста, привозить его в укрепление, получая по 20 копеек серебром за каждый ишачий вьюк.

Нередко женщины, по недостатку ишаков, на своих плечах приносили хворост и, в виде сострадания, получали тоже по 20 копеек каждая. Когда же вся почти Койсубу и большая часть Аварии перешла на сторону Шамиля, укрепления наши терпели крайний недостаток в дровах, а, следовательно, и в горячей пище.

Перевозка провианта была не менее обременительна для жителей. За транспортировку провианта из Темир-Хан-Шуры до Хунзаха, по положению, вначале платили по копейке с четверти за каждую версту, а потом – по две. Одним словом, если сравнить высшую казенную плату, которую получал аробщик до Хунзаха и обратно за пару волов, а именно – четыре рубля восемьдесят копеек серебром, с вольной платой не менее тридцати пяти рублей за арбу, то будет совершенно очевидно, каким притеснениям с нашей стороны считали местные жители эту перевозку.

В видах облегчения жителей и на основании указаний в предначертаниях государя на 1843 г., было начато формирование черводарского транспорта – для перевозки провианта в Хунзах, Зыряны и другие укрепления в Аварии и Койсубу и 5 февраля 1843 г. был заключен на три года контракт. Сверх того, разрешено было производить доставку провианта, в случае крайности, и на вольнонаемных подводах.

Кроме доставки провианта, на жителях лежала обязанность содержать для охранения Дербентского и Кизлярского трактов конных стражников (чапар) и исправлять дороги – что весною и осенью требовало значительных трудов.

Все эти повинности тяжелым бременем ложились на туземное население, возбуждая в нем сильное против нас негодование, хотя глухое, но ожидавшее лишь удобного случая, чтобы вырваться наружу.

Положение войск наших было не менее тяжкое, и только русский солдат мог подчиняться ему с истинно геройским самоотвержением. На обязанности нижних чинов, занимавших укрепленные пункты в шахмальстве, Мехтули, Койсубу и других местах, кроме обыкновенной полевой и гарнизонной службы, лежали: устройство и починки внешней ограды укреплений, возведение казарм, доставка фуража, дров и леса, починка и исправление дорог, конвоирование транспортов и оказий. Причем гарнизон делился на три части, чередовавшиеся ежедневно в роде занятий. Так что в строгом смысла слова отдыха для людей вовсе не было. К этому следует еще прибавить убийственный климат большей части укреплений в Аварии и Койсубу, дурное устройство госпиталей, недостаток в теплой одежде, недоброкачественность пищи, вследствие мелких, прочно укоренившихся в то время злоупотреблений, и тогда будет понятна и вполне ясна вся печальная обстановка наших укреплений и их гарнизонов.

Положение войск в Южном Дагестане было несравненно лучше. Отряд почти все лето был в сборе. На зиму же располагался на привольных квартирах. Здесь не требовалось выделения такого множества гарнизонов для занятия укрепленных пунктов, как в Северном Дагестана. Войска не изнурялись в конец усиленными передвижениями благодаря спокойствию, поддерживавшемуся в крае.

Крепость в окрестности Темир-Хан-Шуры

Укрепленные пункты Северного и Нагорного Дагестана к августу 1843 г. были заняты приблизительно сорока ротами пехоты (около пяти тыс. штыков) с 93 орудиями и мортирами. Общий резерв края состоял из двадцати рот, 100 сапер, четырех легких орудий и восьми горных единорогов, включая и три роты подвижного резерва.

Но и этот скудный резерв (около 2.515 штыков) был разбросан по работам в разных пунктах. Четыре апшеронские роты с шестью орудиями – в Темир-Хан-Шуре. Одна рота в Агач-Кале – для заготовления леса. Три роты и 83 сапера на разработке новой Военно-Дагестанской дороги между Шурой и Бурундук-Кале. Один Кабардинский батальон у упраздненной крепости Бурной – для ломки зданий. Одна рота мингрельцев при двух горных единорогах в Цатаныхе – для ускорения работ по укреплению и конвоирования оказий. Две апшеронские роты в Харачинском лесу – для рубки дров войскам, расположенным в аварских укреплениях. Одна мингрельская рота в сел. Ирганае – для исправления моста на Койсу. Для конвоирования почт и проезжих была расположена на постах от Буйнаки до Кази-Юрта 6-я сотня Донского № 49-го полка, а 1-я и 7-я сотни Уральского казачьего № 7-го полка находились на Сулакской линии для охранения открывшихся бродов.

Вот и все средства, которым располагал Отдельный Кавказский корпус для борьбы с могущественным неприятелем, когда разыгрались достопамятные события 1843 г.

Продолжение следует.