17 февраля, 2009

Отсутствие кадров может погубить ВКО

Как известно, создание системы воздушно-космической обороны (ВКО) предполагает системную интеграцию двух структурных элементов: ракетно-космической обороны и противовоздушной обороны. Причем эта интеграция должна учитывать задел, наработанный к настоящему времени по обоим структурным элементам.

Этот задел за более чем полувековую историю весьма значителен. В нашей стране созданы высокоэффективные системы противовоздушной и ракетно-космической обороны. Достигнутые результаты в области как РКО, так и ПВО, а также новые условия, сложившиеся в последние годы в стране, требуют взвешенного подхода к выработке решений по практической интеграции указанных элементов в систему воздушно-космической обороны.

Сегодня, отдавая дань пройденному, крайне важно оценить не только тот позитив, который, несомненно, был наработан на протяжении последних шестидесяти лет, но и еще раз осмыслить те проблемы, тот опыт, те уроки, с которыми столкнулись разработчики и военные при решении задач ракетно-космической и противовоздушной обороны. В этой связи хотелось бы конспективно очертить главные, на наш взгляд, уроки.

Урок первый. Является следствием запредельной степени риска, которая сопровождает работы при реализации проектов подобной сложности.

Поспешность при принятии решений на развертывание физических работ (и, естественно, проводимые затраты) подчас оказывает плохую услугу. Риск оказывается неоправданным, затраты - огромными, а результат - отрицательным. На первый план выходит степень обоснованности закладываемого в разработку риска, всесторонней оценки предлагаемых к реализации проектов и перспективности существования, предлагаемых разработчиком решений на временном отрезке в десять-двадцать лет.

Урок второй. Вытекает из неподъемной стоимости подобных проектов. Безрассудное втягивание государства в столь дорогие проекты, как ВКО, может нанести непоправимый экономический ущерб стране, если проект не сопровождается объективными и всесторонними аналитическими оценками.

Третий урок. Он свидетельствует о том, что при формировании и задании таких масштабных проектов, как ВКО (РКО, ПВО), необходимо предусматривать широкую проработку двойных технологий, которые должны продвигать не только новые образцы вооружения, но и развивать гражданский сектор экономики, делая его конкурентоспособным на мировом уровне и привлекательным для инвестиций частного капитала.

Вот такой баланс интересов, нам представляется, принципиально важно соблюдать, начиная с первых шагов при развертывании работ по крупным проектам, обладающим высокой степенью риска.

В самом недалеком будущем конфликты за господство в ближнем космосе неизбежны.
Фото: ESA

К примеру. Сегодня много внимания уделяется разработке и созданию системы воздушно-космической обороны. Необходимо при формировании концепции этой грандиозной по масштабу программы учесть уроки, о которых говорилось выше.

Сегодня можно констатировать, что оборонная промышленность понимает, в каком направлении необходимо двигаться, чтобы, с одной стороны, обеспечить поддержание воздушно-космической обороны страны на должном уровне, а с другой, не пропустить возможный технологический отрыв наших конкурентов.

Безусловно, крайне важно, что в оборонном комплексе есть ясное понимание, в каком направление должен ориентироваться организационно-технический вектор при решении столь масштабной задачи, как разработка и создание системы воздушно-космической обороны.

Не менее важно, на наш взгляд, иметь столь же ясное представление о конкретных путях решения проблемных вопросов, которые уже сегодня достаточно четко могут быть сформулированы. В данной статье хотелось бы остановиться на одном ключевом моменте, связанном с формированием научно-кадровой среды, которая должна обеспечить решение поставленной задачи.

Обратимся к опыту ОАО "Головного системного конструкторского бюро Концерна ПВО "Алмаз-Антей" имени академика А. А. Расплетина", а точнее, в недалеком прошлом знаменитому КБ-1. Для того чтобы успешно решить сложнейшие задачи создания систем противовоздушной обороны Москвы, а впоследствии систем и комплексов территориальной и войсковой ПВО, вокруг КБ-1 была создана своеобразная научно-конструкторская среда, которая схематично показана на рис. 1.

Основные элементы этой среды: базовые кафедры МФТИ и МИРЭА, научно-исследовательская лаборатория МАИ, аспирантура, диссертационный совет по докторским и кандидатским диссертациям, научно-технический совет и др.

Для иллюстрации хотелось бы привести мнение одного из выпускников базовой кафедры МФТИ Героя Социалистического Труда, доктора технических наук профессора Владислава Георгиевича Репина, начавшего свою деятельность в КБ-1 и впоследствии многие годы работавшего главным конструктором одной из основных подсистем РКО - системы предупреждения о ракетном нападении.

Вот как он оценивает значение базовой кафедры МФТИ в подготовке конструкторов, которым предстояло решать задачи уникальной сложности в области ПВО и РКО:

"Осенью 1955 года студентом 4-го курса Московского физико-технического института я оказался в стенах Конструкторского бюро № 1. Эта известнейшая в стране научно-промышленная организация была в то время головной (и сохранила под именем ГСКБ Концерна ПВО "Алмаз-Антей" до настоящего времени эту роль) по проблемам противовоздушной обороны. В тот момент в широкой кооперации она завершила работы по созданию уникальной по масштабам и эффективности зенитной ракетной системы ПВО г. Москвы С-25.

Тематика работы КБ-1 в тот период была беспрецедентна по масштабам. Кроме С-25, в нем разрабатывались системы вооружения "воздух-воздух" и крылатые ракеты различной дальности. Помимо этого, начались работы по разработке подвижных зенитных ракетных систем, решению проблем противоракетной обороны, военного использования космического пространства и многое другое. Это позволило КБ-1 стать прародителем многих научно-промышленных организаций военно-промышленного комплекса, в частности ОКБ "Вымпел", МКБ "Факел" и ЦНИИ "Комета", ставших головными по различным компонентам ракетно-космической обороны.

Совсем молодой в те далекие годы Московский физико-технический институт, образованный в 1951 г. на базе специального факультета МГУ, начинал тогда создание знаменитой "системы физтеха", сочетающей фундаментальное университетское образование и специализированную подготовку студентов непосредственно на базовых предприятиях - ведущих по наиболее актуальным проблемам институтах Академии Наук СССР и промышленности.

В 1955 г. в числе очень немногих в то время были созданы и две базовые кафедры МФТИ в КБ-1 для подготовки высококвалифицированных специалистов-исследователей в области систем радиолокации и управления непосредственно на поле боя, внутри коллективов разработчиков новейшей и сложнейшей техники с их бесчисленными новыми большими и малыми проблемами, требующими быстрого и квалифицированного решения.

Со студенческих лет я остался связанным с ними на всю жизнь. Вскоре после окончания в 1958 г. института и защиты в 1960 г. кандидатской диссертации, наряду с основной работой, я в качестве преподавателя, а затем профессора, стал читать один из основных лекционных курсов по статистической теории радиолокации, осуществлять научное руководство студентами и аспирантами, много лет был руководителем кафедры.

Кафедра стала настоящей кузницей кадров высшей квалификации. Она подготовила многие сотни блестящих специалистов. Среди ее выпускников более ста кандидатов и несколько десятков докторов наук, много руководителей и главных конструкторов крупнейших разработок систем и комплексов РКО. Например, А. А. Курикша, Е. М. Сухарев, В. Г. Морозов, Г. В. Давыдов, В. Д. Шилин, Э. Г. Егисапетов, нынешние генеральные конструкторы "Вымпела" А. В. Меньшиков и "Алмаза" А. А. Леманский (к великому сожалению, безвременно ушедшими из жизни). Я горд тем, что в воспитании и росте этой замечательной плеяды есть доля моих усилий.

Первым моим научным руководителем был Б. В. Бункин, в то время начальник тематической лаборатории, а впоследствии - научно-технический руководитель и генеральный конструктор НПО "Алмаз". Вклад дважды Героя Социалистического Труда Б. В. Бункина в решение проблем противовоздушной обороны хорошо известен и не нуждается в особых комментариях. И хотя работал я под его непосредственным руководством недолго, а в дальнейшем наше общение сводилось, в основном, к совместному участию в различных научно-технических советах, совещаниях и комиссиях, я всегда буду благодарен ему за постановку первой в моей жизни научно-исследовательской задачи.

В числе многих задач лаборатории Бориса Васильевича была задача оценки характеристик разрабатываемых систем и происходящих в них процессов, в том числе их корреляционных характеристик. В то время ни компьютеров, ни аналого-цифровых преобразователей не существовало, и для корреляционного анализа использовались самые примитивные средства - ручной съем данных с экранов осциллографов и лент самописцев и расчеты с помощью электромеханических и ручных арифмометров. Большой штат лаборантов-расчетчиков был в состоянии обработать только ничтожную часть имеющейся информации, что никак не способствовало ни срокам, ни качеству проведения работ. В первой же беседе Б. В. Бункин четко обрисовал проблему, ее практическую значимость и предложил придумать что-нибудь, что позволило бы резко сократить время определения корреляционных характеристик.

Это моя первая еще студенческая работа памятна и дорога мне не только тем, что удалось найти действительно эффективное решение задачи, разработать устройство определения корреляционных функций в реальном времени и опубликовать первую в жизни научную статью, но и как первый опыт внедрения довольно абстрактных математических понятий и методов в решение сугубо прикладных, практических проблем.

Решение было найдено в малоизвестной сфере функционального анализа. Удалось найти такое функциональное разложение исследуемых случайных процессов и их корреляционных функций, которое, с одной стороны, аппроксимировало их с наперед заданной точностью, а с другой - выполнялось автоматически с помощью набора простейших фильтров, что позволило создать специализированный аналоговый вычислитель и сократить время определения характеристик в тысячи раз. Этот опыт применения багажа фундаментальной науки к прикладным задачам навсегда стал для меня руководством к действию и очень помог мне во всей дальнейшей деятельности.

...под руководством Г. П. Тартаковского была создана специальная научно-исследовательская лаборатория с заметно выраженным теоретическим уклоном. Перед ней были поставлены задачи разработки в интересах всех тематических направлений КБ-1 научного задела в области радиолокации, других систем получения и обработки информации и управления, помехозащищенности и помехоустойчивости этих систем. Формально лаборатория находилась в составе СКБ-41, но должна была работать и работала в интересах всех трех СКБ.

Узнав о создании такого соблазнительного для студента МФТИ подразделения и получив согласие Б. В. Бункина, в 1956 г. я перевелся в него и связал себя с этим коллективом на всю жизнь..."

Как нам представляется, эта оценка В. Г. Репина дает исчерпывающее представление о той научно-педагогической среде, которая была сформирована в КБ-1 во имя подготовки конструкторов высшей квалификации, благодаря которой удавалось решать масштабные, поставленные впервые не только в СССР, но и мире, задачи по созданию автоматизированных зенитных управляемых систем.

В подтверждение этого можно привести такие данные (по материалам книги "60 лет НПО "Алмаз". Победы и Перспективы").

В аспирантуру ежегодно принималось 15-30 человек. Руководили аспирантурой выдающиеся ученые и конструктора, такие, например, как К. С. Альперович и Ю. В. Афонин.

В 1954-1958 гг. на базовой кафедре МФТИ обучалось 94 студента, из которых 75 осталось работать в КБ-1, в их числе В. Г. Репин, А. А. Курикша, П. В. Бакут, А. А. Леманский, Г. Г. Бубнов и др.

Базовая кафедра МИРЭА с 1984 г. подготовила 1200 выпускников, из которых 500 стали в разные годы сотрудниками НПО "Алмаз". Сегодня на предприятии работают более 100 выпускников этого вуза.

С 2000 г. работает научно-исследовательская лаборатория МАИ, в штате которой находится 20-28 человек.

Об эффективности системы научной подготовки кадров конструкторов можно судить по интегральной оценке дипломированных ученых (кандидатов и докторов наук), выращенных в стенах КБ-1 (НПО "Алмаз"). Эта динамика представлена на рис. 2.

Из анализа динамики подготовки научных кадров следует два важных вывода.

Первый состоит в том, что даже в благоприятных условиях деятельности той системы научных школ, максимум "воспроизводства" высококлассных дипломированных ученых достигнут через 17-18 лет.

И второй вывод, который, к сожалению, мы должны сделать, состоит в том, что со второй половины 1990-х гг. научные школы практически перестали эффективно работать.

На это накладывается еще один негативный процесс, который, безусловно, необходимо учитывать при организации работ по системе ВКО.

Сегодня всем организаторам работ по ВКО необходимо честно ответить на вопрос: "А кто это будет делать? И есть ли вообще кому это делать?" Изучение этого вопроса показывает, что тут мы сталкиваемся с очень серьезной проблемой восполнения и подготовки кадров, прежде всего, тематиков, разработчиков и отраслевиков.

Для уяснения этого вопроса мы попытались проанализировать, как обстояло дело с ведущими специалистами, которые решали задачи разработки и создания систем ракетно-космической обороны на протяжении полувековой истории, т.е. фактически в эпоху, как мы назвали, "классической" РКО. В качестве исследуемого параметра был взят средний возраст представительной группы ведущих конструкторов, которые внесли наибольший вклад в разработку и создание средств и систем РКО, а также в решение научно-технических проблем, сопровождающих эти процессы. Полученные результаты отображены на графике (рис. 3).

Мы понимаем, что показанные оценки могут быть критикуемы с методической точки зрения - все зависит от того, какую группу специалистов взять в качестве представительной. При формировании методики оценки мы ставили задачу уйти от средних "оценок по госпиталю", поскольку они не дают представления об истинном положении дел в конструкторских коллективах.

Ведь простое вливание в коллектив молодых специалистов не приводит одномоментно к резкому повышению потенциала конструкторского коллектива. На это, как показывает практика, нужны годы.

Вот почему специфика конструкторской работы требует непрерывности работы сформировавшихся в свое время уникальных школ, в том числе и в области ракетно-космической обороны. И здесь временной параметр, по-нашему мнению, имеет даже большее значение, чем ресурсный.

Приведенные данные на графике наводят на очень серьезные, на наш взгляд, размышления. На нем четко можно проследить три периода в динамике поведения среднего возраста наиболее подготовленной части основных разработчиков (в данном случая, системщиков и радистов).

Первый период охватывает 1945-1965 гг. В этот период средний возраст указанной группы специалистов практически постоянен и поддерживается на уровне около 30 лет. И это на самом деле так. В этот период, наряду с маститыми главными конструкторами, в разработку пришло много талантливых молодых специалистов (мы об этом частично говорили выше). К примеру, Репин, Курикша, Слока, Иванцов, Васильев, Морозов, Свечкопал, Воскобоев, Виноградов и др.

Второй период - 1965-1985 годы. Начинается существенное повышение среднего возраста и к 1985 г. он переваливает за шестьдесят лет. По-видимому, это связано с действием двух основных факторов. С одной стороны, резко снизился приток одаренных кадров в оборонную промышленность. Действительно, в этот период можно по пальцам пересчитать, кто появился на небосводе разработчиков. Можно назвать Меньшикова, Мисника. Наверное, и все. С другой стороны, те самые маститые, которые к этому времени таковыми стали, не очень-то стремились искать молодые дарования. Видимо, срабатывал хорошо известный принцип "вытаптывания" вокруг великих.

Третий период - 1985-2005 гг. Продолжается старение конструкторской элиты. Несколько замедленное старение связано с естественным уходом многих маститых генеральных и главных конструкторов. Средний возраст приближается к семидесяти пяти годам.

Основная беда этого периода состоит в том, что молодежь практически совсем перестала пополнять ряды разработчиков. Смена ценностных ориентиров в стране привела к страшной трагедии. Образовался разрыв в преемственности поколений разработчиков систем ракетно-космической обороны. А учитывая уникальную сложность этих систем, сложившееся положение граничит с трагедией.

Действительно, если учеников нет, то школы сами по себе умирают. Сегодня мы находимся на грани полного исчезновения уникальнейших школ, созданных в нашей стране многими поколениями ученых и конструкторов. Потеря этих школ однозначно означает, что если не принять экстренных мер системного характера, то трудно ожидать, что откуда-то появятся объективные предпосылки, которые позволят создать такую уникальную систему, как система воздушно-космической обороны.

И не надо тешить себя иллюзиями, чудес на свете не бывает.

Посмотрите еще раз на приведенные графики. Когда люди, прежде всего руководители, заботились о развитии проблематики обороны страны (в нашем случае - ракетно-космической и противовоздушной обороны), то они поступали так, чтобы это развитие было реально обеспечено научной и кадровой поддержкой. И графики это наглядно иллюстрируют.

Какие же следуют выводы и рекомендации из проведенного экспресс-анализа одной, но, на наш взгляд, центральной, в сегодняшней конкретной обстановке, проблемы?

1. Мы имеем дело с очевидным "кадровым голодом", прежде всего, в среде конструкторов: системотехников, радиолокаторщиков и специалистов по контурам управления зенитных управляемых ракет и противоракет.

2. Принятое решение о создании головного системного конструкторского бюро на базе ОАО "НПО "Алмаз" по тематике воздушно-космической обороны единственно верное в сложившейся ситуации. Это позволит сконцентрировать усилия оставшихся пусть и великовозрастных, но опытных кадров, на решение сложной задачи создания системы ВКО. Кроме того, это может позволить реанимировать деградирующие школы конструкторов по различным тематическим направлениям.

3. Нужно выработать и принять комплекс стимулирующих мер по вовлечению молодых специалистов в конструкторские разработки. Если этого не сделать в приоритетном порядке, то процессы деградации и стагнации конструкторских коллективов и конструкторской мысли не остановить.

4. При формировании программы работ по ВКО в обязательном порядке должны прорабатываться и формулироваться направления двойного использования предлагаемых технологий. Только в этом случая можно рассчитывать на реализацию базового принципа государственно-частного партнерства при создании столь масштабных систем, какой является система воздушно-космической обороны. Этот вопрос, как нам представляется, требует специального рассмотрения.