28 мая, 2010

Путем проб и ошибок (2)

Продолжение.

Начало в № 2 за 2010 г.

ВРЕМЕНА ИГОРЯ СЕРГЕЕВА

Когда в мае 1997 г. пост министра обороны занял главнокомандующий РВСН генерал армии И. Д. Сергеев, подобное положение дел перестало устраивать новое руководство военного ведомства. В этот период срочно активизируются работы по научному обоснованию перспективной структуры Вооруженных Сил. Вопрос об объединении ВВС и Войск ПВО был однозначно определен волевым решением Игоря Сергеева. Но недоказанным научно оставался лишь один нюанс: о выводе из состава Войск ПВО войск ракетно-космической обороны и включении их именно в состав РВСН.

В Министерстве обороны вновь создается межвидовая рабочая группа. Естественно, в ней разгорелась борьба между двумя направлениями. Первое, возглавляемое начальником 4-го ЦНИИ МО (РВСН) генерал-майором В. З. Дворкиным, ратовало за передачу войск РКО в состав РВСН (и сохранение в условиях Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений РВСН как самостоятельного вида ВС). Второе направление отстаивало точку зрения Главного командования Войск ПВО: нельзя допустить разрыва единой системы ВКО и вывода войск РКО из состава Войск ПВО. Научным обоснованием данного мнения занимались два института Войск ПВО: 2-й ЦНИИ МО (проблем ПВО и ВКО в целом), возглавлявшийся генерал-майором А. С. Суминым, и 45-й ЦНИИ МО (проблем РКО), начальником которого являлся генерал-майор А. С. Батырь.

Основные аргументы представителей РВСН в пользу объединения войск РКО с РВСН сводились к двум позициям.

Первая – в результате объединения войск РКО и РВСН «эффективность их совместных действий увеличится на 20%». Попытки представителей межвидовой рабочей группы разобраться, за счет чего конкретно повышается эта эффективность, ни к чему не привели.

Все ясно представляли, что в интересах РВСН войска РКО выполняют только одну функцию – предупреждение о ракетно-космическом нападении. Формирование самих команд «Внимание. Старт» и «Ракетное нападение» осуществлялось на КП СПРН и ЦКП Войск ПВО и только после этого шло оповещение Верховному главнокомандующему и параллельно в РВСН.

Никакого выигрыша во времени оповещения не было, а значит, и «упреждающего вывода из-под удара» ракетных комплексов РВСН путем более раннего их старта в принципе быть не могло. Несмотря на это, начальник Генштаба и новый министр обороны (в недавнем прошлом главнокомандующий РВСН) позицию представителей Ракетных войск стратегического назначения даже не ставили под сомнение.

Второй аргумент был экономический. Рассматривая технологию создания и производства стратегических баллистических ракет РВСН и противоракет системы ПРО А-135, представители 4-го ЦНИИ МО пришли к выводу, что на пути интеграции их производства «в период до 2010 г. можно получить выгоду почти в 1 трлн. руб.».

Эксперты Войск ПВО доказали, что данный показатель может составить не более 100 млн. руб. Кстати, после объединения РКО и РВСН за весь период их совместного существования в одном виде ВС из промышленности войска РКО не получили ни одной ракеты. А ведь именно эти два аргумента (повышение эффективности на 20% и экономия в 1 трлн. руб.) и приводились министром обороны Игорем Сергеевым как основные доводы в пользу объединения войск РКО и РВСН.

Аргументы рабочей группы Войск ПВО о недопустимости вывода войск РКО из состава Войск ПВО (май 1997 г.) были более доказательны.

Войска ПВО уже располагали к тому времени необходимыми силами и средствами и реально решали задачи разведки воздушно-космического пространства, предупреждения о ракетном нападении, противокосмической, противоракетной и противовоздушной обороны. Была создана необходимая научно-производственная база, имелся серьезный задел по совершенствованию систем ПРН, ПРО, ККП, ПКО и ПВО. Это позволяло Войскам ПВО за счет комплексного использования различных технологических заделов, полученных при разработке систем и комплексов ПВО и ПРО, наращивать реальные боевые возможности систем РКО, выделяя на создание новых образцов вооружения в десятки раз меньше средств, чем в ВКС.

Так, на НИОКР по тематике РКО за период 1986–1990 гг. Войскам ПВО выделили 6,1 млрд. руб. Был создан ряд систем, они уже летали и поражали цели в космосе. Что касалось Военно-космических сил, то на разработку подобных систем противоспутниковой борьбы они только ежегодно расходовали до 18,3 млрд. руб. Однако к 1994 г. ВКС располагали хорошими проектами и разработками, но только на бумаге (разумеется, эти системы не появились в металле и к настоящему времени).

Войска РКО, являясь неотъемлемой частью Войск ПВО, решали задачи непрерывной (в реальном масштабе времени) разведки космического пространства, оценки ракетно-космической обстановки и выработки сигналов предупреждения о ракетном нападении. Окончательное формирование этих сигналов и их доведение были организованы через ЦКП Войск ПВО, на котором осуществлялись постоянное круглосуточное дежурство и руководство всеми дежурными по ВКО (РКО и ПВО) государства силами и средствами. В ВКС такого дежурства не было. Для его организации требовались значительные финансовые средства и время.

Превращение воздушно-космического пространства в единую и важнейшую сферу вооруженной борьбы требовало единства ответственности и организации за противовоздушную и ракетно-космическую оборону страны и ВС. В Войсках ПВО в этот период силы и средства РКО уже были интегрированы в общую систему воздушно-космической обороны по вопросам разведки и предупреждения, противоракетной обороны, управления, сбора и обработки информации.

В автоматическом режиме было реализовано сопряжение систем ПРО А-135 и ПВО С-50. При борьбе с АБР типа SRAM эффективность совместного боевого применения систем ПРО и ПВО Москвы достигала почти единицы.

Передача системы ПРО А-135 в Военно-космические силы требовала организации межвидового взаимодействия с Войсками ПВО, что в реальном масштабе времени при отражении ударов ОТР и АБР осуществить было невозможно – главный объект лишался прикрытия от ударов средств данного класса.

Разобщенность сил и средств ВКО особенно отрицательно могла сказаться на возможностях эшелонированной на глубину до 9 тыс. км системы разведки и предупреждения, являющейся информационной основой единой системы управления. С использованием информации предупреждения средств РКО на основе созданной в Войсках ПВО системы управления уже завершалась проработка вопросов развертывания тактической ПРО в любом регионе России.

Средства поражения для этого имелись, но обеспечить эффективное их применение можно было только при наличии информации необходимой глубины, использовании в единой группировке не только традиционных РЛС, но и РЛС ЗГО, космических и надгоризонтных средств СПРН, ПРО и средств на воздушных носителях.

При централизованном управлении и реализации на КП зоны ПВО оптимального целераспределения эффективность поражения ОТР повышалась на 35–40%. Включение в контур боевого управления дополнительного звена управления, создание которого потребуется при передаче РКО в ВКС, увеличивало время передачи информации и как следствие приводило к срыву выполнения задачи борьбы с ОТР.

В ходе серии войсковых и опытных учений 1987–1988 гг. и 1990–1993 гг. Войсками ПВО была проверена и доказана реальная возможность обнаружения воздушных целей станциями надгоризонтного обнаружения СПРН и осуществления с их помощью дальних наведений истребителей-перехватчиков на самолеты-носители КР до рубежа запуска ими крылатых ракет на дальностях 2300–3200 км.

Реализация этих возможностей в практике боевой подготовки истребительной авиации позволяла повысить эффективность противовоздушной обороны на 10–15% и снизить на 20–25% потери прикрываемых войск и объектов. Передача средств НГО РКО в Военно-космические силы лишала истребительную авиацию ПВО и ВВС этой возможности.

Кроме того, такой отрыв войск РКО от Войск ПВО неизбежно приводил:

к необходимости создания дополнительного межвидового пункта (центра), что требовало дополнительных значительных финансовых ассигнований (около 500 млрд. руб.) и снижало оперативность принятия решений на отражение агрессии с воздуха и из космоса;

к свертыванию программ комплексного применения средств систем РКО и ПВО. На создание на ЦКП Войск ПВО АСБУ РКО (КСА 37Ц6) уже было затрачено 8,2 млрд. руб. При разделении РКО и ПВО программе работ грозило прекращение и выделенные на них средства оказывались потраченными впустую, могли быть нарушены системы управления, обеспечения и подготовки кадров.

Общий вывод – «передача войск РКО из состава Войск ПВО была нецелесообразна ни с оперативной, ни с экономической точек зрения и приводила к снижению национальной (военной) безопасности Российской Федерации в воздушно-космическом пространстве».

Таким образом, разрывать РКО и ПВО не следовало. Специалистам это было очевидно как с военной, так и с экономической точек зрения.

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

Однако министр обороны Игорь Сергеев 16 июня 1997 г. подписывает у президента Бориса Ельцина указ № 725. Специалисты ПВО и РКО этот документ впоследствии назвали «могильщиком системы ВКО России», так как после него объективно была развалена десятилетиями и трудом многих оборонных предприятий и КБ создаваемая в России единая система воздушно-космической обороны.

Указ (под названием «О первоочередных мерах по реформированию Вооруженных Сил Российской Федерации и совершенствования их структуры»), предполагал:

«1. Преобразовать до 1 января 1998 г.:

Ракетные войска стратегического назначения, Военно-космические силы и войска ракетно-космической обороны Войск противовоздушной обороны в вид Вооруженных Сил Российской Федерации – Ракетные войска стратегического назначения, состоящие из ракетных армий, воинских частей и учреждений запуска и управления космическими аппаратами, объединений и соединений войск ракетно-космической обороны;

Управление главнокомандующего Сухопутными войсками – в Главное управление Сухопутных войск, управления ракетных войск и артиллерии ВС РФ, войсковой противовоздушной обороны ВС РФ, армейской авиации.

2. До 1 января 1999 г.:

преобразовать Военно-воздушные силы и Войска противовоздушной обороны в вид Вооруженных Сил Российской Федерации – Военно-воздушные силы;

придать военным округам статус оперативно-стратегических (оперативно-территориальных) командований ВС РФ на соответствующих стратегических направлениях. Возложить на военные округа в пределах их границ функции оперативного руководства объединениями, соединениями и воинскими частями видов и рода войск ВС РФ, других войск, воинских формирований и органов по вопросам обороны страны».

Реализация положений этого документа находилась под жестким контролем не только Министерства обороны, но и Государственной думы. О том, что даже после выхода в свет данного указа еще оставались сомнения в его целесообразности, говорит хотя бы тот факт, что в конце ноября 1997 г. на одном из заседаний Государственной думы рассматривался вопрос «Объединение ВВС и Войск ПВО в один вид Вооруженных Сил. Необходимость и целесообразность». Дискуссия в нижней палате российского парламента оказалась острой, принципиальной и даже эмоциональной. Тон обсуждению во многом задал доклад начальника Главного штаба Войск ПВО генерал-полковника В. П. Синицына.

Вот некоторые выдержки из этого документа:

«Состояние экономики нашего государства, которая находится в крайне тяжелом состоянии, заставляет искать все возможные пути сокращения расходов. В том числе и за счет сокращения численности Вооруженных Сил – это мы понимаем.

Но ослабление международной напряженности и отсутствие открытого противостояния государств – это не есть отсутствие угрозы для Российского государства. Угрозы есть, их надо парировать, в том числе и вооруженным путем. Для этого нужны соответствующие Вооруженные Силы. Но какие? Их задачи и численность? Как учитываются при этом геополитические и геостратегические особенности России? Жизненные интересы государства?

Задачи сформированы в общем виде, а численность учитывает только возможности экономики государства по содержанию Вооруженных Сил. А как быть с задачами? Под них какая нужна численность? Как она научно раскладывается по видам Вооруженных Сил? Хоть кто-нибудь в этом зале может ответить на этот вопрос? Я могу с полной ответственностью сказать: специалисты Войск ПВО, как практики, так и представители академической науки, к решению данной задачи не привлекались. А значит, специфические задачи войск и сил ПВО (даже если и были проведены такие расчеты) в должной степени не учтены.

Каков должен быть облик Вооруженных Сил? На этот вопрос должны ответить Совет безопасности России и президент, утвердив Военную доктрину России и Концепцию строительства Вооруженных Сил России. Но этих документов до сих пор нет.

Сегодня Войска ПВО продолжают оставаться войсками постоянной боевой готовности, в мирное время решающими боевые задачи по охране государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве и защите основных военных и государственных объектов от воздушно-космического нападения. Пока они еще продолжают представлять собой неразрывную, технологически сложную оборонительную систему стратегического уровня, на создание которой ушли многие десятилетия, огромные материальные и интеллектуальные ресурсы страны, а обвальные сокращения и структурные перестройки могут привести к разрушению этой системы с необратимыми и катастрофическими для государства последствиями.

Почему я так говорю? Современный этап развития вооруженных сил развитых государств и совершенствования форм их применения характеризуется проявлением объективной закономерности, не видеть которую – преступление: это возрастание зависимости хода и исхода военных действий от результатов противоборства в воздушно-космическом пространстве. Именно поэтому резко возрастает роль воздушно-космической обороны Российской Федерации и ее основы – Войск ПВО. Само их наличие, достаточная боевая готовность и способность обеспечить прикрытие важнейших объектов от ударов с воздуха, из космоса и через космос являются одними из основных факторов обеспечения военной безопасности государства. Отмечая все эти факторы, президент России очень мудро и своевременно своим указом 1993 г. определил пути развития Войск ПВО и преобразования системы ПВО государства в систему его воздушно-космической обороны.

Но что происходит дальше? Решение проблемы реформирования (структурной перестройки) Вооруженных Сил необходимо начинать с определения целей и общих подходов к проведению военной реформы. Необходимость проведения военной реформы – да. Это обязательно должно произойти именно в данных конкретных условиях, в которых сегодня находится наше государство. И именно так трактует философская категория «необходимость».

Но целесообразность должна оцениваться конкретно. С 1992 г. Войска ПВО совместно с Генеральным штабом провели целый ряд комплексных исследований в рамках различных НИР. И научный вывод везде был один – в современных условиях видовую структуру Вооруженных Сил менять нецелесообразно.

В части, касающейся Войск ПВО, работа над структурой ВС должна вестись с учетом требований действующих законов РФ «Об обороне» и «О государственной границе РФ», указов президента России 1993 г. «О противовоздушной обороне в РФ», 1994 г. «О создании федеральной системы разведки и контроля воздушного пространства». Но получается странная ситуация – есть законы государства, указы президента РФ, а их требования игнорируются. Рождается новый юридический документ, кстати, не отменяющий, но в корне противоречащий указу президента России 1993 г. и Соглашению глав государств и правительств ближнего зарубежья об Объединенной системе ПВО СНГ. Это указ президента РФ от 16 июля 1997 г. «О первоочередных мерах по реформированию ВС РФ и совершенствованию их структуры».

На протяжении всей истории строительства ВС нашей Родины Войска ПВО уже шестой раз подвергаются всевозможным ломкам и реформациям. Последний такой эксперимент был проведен в 1978–1985 гг. Через 6 лет, убедившись в ошибочности такой организации, понеся огромные материальные расходы и потеряв подготовленные кадры, решением Совета обороны Войска ПВО вновь перешли на прежнюю структуру с единым руководством, отдельные армии ПВО были восстановлены.

Можно ли при проведении военной реформы не учитывать уже накопленный нашими предшественниками практический опыт? Ответ очевиден, если непредвзято решать вопросы обеспечения обороны Отечества. А сегодня история повторяется вновь. Этот горький опыт «реформ» или никому не нужен, или его не знают, или просто не хотят знать.

В Концепции национальной безопасности России и Основных положениях Военной доктрины подчеркиваются малая вероятность всеобщей ядерной и даже обычной войны, возрастание угрозы локальных войн и региональных конфликтов. А что делаем мы? Усиливаем Главкомат РВСН и громим Войска ПВО. Последствия никого не интересуют. И это факт, так как никакой реакции на категорические возражения по этому поводу с нашей стороны президенту, премьеру, министру обороны и начальнику Генерального штаба не последовало. А практически уже сделано много.

Первый шаг – усиление РВСН за счет вывода из состава Войск ПВО войск ракетно-космической обороны. Его последствия:

значительное повышение вероятности несанкционированного применения стратегического ядерного оружия, а значит, мировой ядерной войны за счет сосредоточения в командовании РВСН функции предупреждения о ракетном нападении и непосредственной реализации решения на применение наземной компоненты СЯС;

разрыв существующей интеграции войск и сил ПВО и средств РКО по вопросам разведки и предупреждения, противоракетной обороны, управления, сбора и обработки информации, подрыв информационной основы единой системы управления, снижение глубины разведки и предупреждения на тысячи километров, крайнее усложнение решения задачи создания нестратегической ПРО;

разрыв ответственности за борьбу с единым воздушно-космическим противником, который будет действовать, переходя из космоса в воздушное пространство и наоборот, что может привести к срыву выполнения задачи борьбы с ним;

резкое снижение эффективности прикрытия Главного объекта обороны от ударов аэробаллистических средств;

разрушение системы заказов и разработки сложнейших радиоэлектронных систем стратегического значения (РВСН такого опыта не имеют), подготовки кадров, в целом системы ВКО России и снижение национальной безопасности Российской Федерации.

Шаг второй – объединение Войск ПВО (уже без РКО) с ВВС.

Цель этого шага не определена нигде. Вместе с тем ее можно предположить – создать условия для более эффективного их применения в рамках возложенных на них задач, в том числе за счет использования единой информационной основы для действий истребительной и ударной авиации.

Но достижение этих целей может быть осуществлено и в рамках существующей видовой структуры за счет более высокой организации планирования как строительства, так и применения обоих видов ВС, создания единых систем информационного обеспечения и т. п. Проблема состоит только в том, какой путь более эффективен и экономичен для достижения этих целей.

При принятии решения о создании нового вида ВС необходимо рассмотреть его целесообразность как по оперативным, так и по военно-экономическим показателям.

Оперативную оценку предложений можно провести по изменению таких показателей, как качество и быстрота планирования операций, степень согласованности усилий войск и сил ПВО, войск и сил ПВО с ударными силами, оперативность управления при ведении операций, возможность совершенствования форм применения войск и сил, информационная обеспеченность боевых действий в воздухе и космосе, техническое обеспечение и т. п. Здесь выигрыша нет.

Теперь что касается военно-экономической оценки. Важнейшими ее показателями при создании нового вида ВС могут быть потребные затраты на техническое оснащение войск, изменение структуры войск, изменение численности органов управления, капитальное строительство, подготовку кадров, совершенствование инфраструктуры, разработку военно-научной теории, уставов, наставлений.

Затраты собственно на реформирование видовой структуры могут составить до 2 трлн. руб. А в целом на преобразование нового вида ВС РФ, проведение организационно-штатных мероприятий, поставку из промышленности, закладку на хранение, консервацию, перевозку, реализацию и утилизацию вооружения и военной техники Войск ПВО и ВВС, капитальное строительство, на затраты, связанные с войсковыми запасами, на период до 2001 г., по разным оценкам, потребуется от 15 до 20 трлн. руб. Экономия же средств, получаемая за счет снижения затрат на содержание личного состава, составит не более 0,3–0,2 трлн. руб.

Из планируемых в бюджете 1998 г. на нужды ВС 94 трлн. руб. третья часть уйдет на выплату доли Минатома России (по непонятным причинам их бюджет «спрятан» в бюджете Минобороны России), пенсий и денежного содержания военнослужащих, треть – собственно на развитие Вооруженных Сил, а оставшуюся треть надо будет обернуть на слияние Войск ПВО с ВВС? Не слишком ли это сегодня большая цена? Ведь экономии средств можно добиться и в пятивидовой структуре за счет обеспечения действительного, а не декларированного единства технической политики и подготовки кадров».

Таков в целом был вывод о нецелесообразности объединения Войск ПВО и ВВС, не говоря о всевозможных юридических казусах на международной арене, связанных с наличием собственно Войск ПВО России как основы Объединенной системы ПВО государств СНГ и главнокомандующего Войсками ПВО как юридического лица, возглавляющего эту систему на основе межгосударственного соглашения «О создании Объединенной системы ПВО стран – участниц Содружества Независимых Государств» от 10 февраля 1995 г.

Далее в Государственной думе генерал В. П. Синицын докладывал уже о проделанной работе по объединению Войск ПВО и ВВС в единый вид ВС. Он подробно останавливался на вопросах нецелесообразности и недопустимости слияния в один орган оперативного управления управлений отдельных армий ПВО и воздушных армий, вывода ИА из состава корпусов и дивизий ПВО и передачи ее в состав истребительных авиационных дивизий, решении других насущных на тот момент проблем.

ЧТО ПРЕДЛАГАЛОСЬ?

В течение второй половины 1998 г. в центральных органах военного управления продолжалась работа по поиску наиболее эффективных структур ВС, в том числе с разделением оперативных и административных функций руководства войсками.

В декабре 1998 г. из множества вариантов перспективных структур ВС определились опорные.

Результаты исследований и опыт оперативной подготовки показывали: наиболее рациональной для ВС является структура, при которой исключаются дублирование, параллелизм в работе органов управления, сокращается их количество, время принятия и доведения решений. При тщательном рассмотрении всех аспектов данной проблемы все рельефнее проявлялась закономерность необходимости приведения структуры ВС и органов руководства ими в соответствие с существующими и перспективными формами стратегических действий ВС.

Достижение этого было возможно при реализации принципа максимального распределения административных и оперативных функций между органами управления стратегического звена, их минимального совмещения на оперативно-стратегическом уровне управления и полного совмещения административных и оперативных функций в оперативном, оперативно-тактическом и тактическом звеньях управления.

В одном из основных вариантов перспективной структуры Вооруженных Сил Российской Федерации предполагалось, что в период после 2005 г. в составе органов управления целесообразно будет иметь:

Министерство обороны Российской Федерации (главные и центральные управления Министерства обороны);

Генеральный штаб Вооруженных Сил;

главные командования видов ВС (ВВС, ВМФ, СВ);

командования родов войск ВС (ВДВ, РВСН);

Объединенное стратегическое командование Стратегических сил сдерживания (вновь поднимались идеи последних дней существования Советского Союза и указа президента СССР от 12 ноября 1991 г.);

оперативно-стратегические территориальные командования (военные округа).

На военное время или при создании коалиционных группировок вооруженных сил со странами ближнего зарубежья (СНГ) возможно было формирование стратегических командований объединенных ВС – Запад, Центр и Восток.

Административные функции в максимальной степени должны были быть сосредоточены непосредственно в межвидовых центральных и главных управлениях Министерства обороны и видовых командованиях.

Признавалось, что Генеральный штаб ВС как орган Ставки ВГК является основным органом стратегического управления ВС и по своему предназначению, возможностям не должен осуществлять руководство формированиями ниже стратегического звена. За ним оставались важнейшие оперативные функции – общее планирование развертывания и применения Вооруженных Сил в стратегических действиях, создание группировок и стратегического руководства ими через соответствующие командования.

Для планирования, подготовки и обеспечения проведения операции стратегических ядерных сил предполагалось создание Объединенного стратегического командования стратегических сил сдерживания (ОСК ССС), но его формирование предлагалось осуществлять в составе ГШ ВС РФ. Уточнялись функции и задачи ОСК ССС.

Интересы воздушно-космической обороны страны и Вооруженных Сил, необходимость проведения стратегической операции по отражению воздушно-космического нападения противника требовали единства управления силами ВКО, то есть наличия Стратегического командования воздушно-космической обороны.

На данное командование, кроме задач планирования, подготовки и оперативного обеспечения операции, предлагалось возложить техническое и тыловое обеспечение основных войск (сил), привлекаемых к операции, организацию оперативной подготовки, организацию и контроль несения боевого дежурства, проведение оперативно-стратегических исследований по рациональному распределению усилий войск и сил, определение форм и способов их применения, обоснование направлений строительства и развития подчиненных группировок войск (сил), организацию управления ими. Практика строительства и применения Вооруженных Сил Российской Федерации определяла возможность возложения функций этого командования на Главное командование ВВС.

Оперативно-стратегическим территориальным командованиям ВС (военным округам) придавались все полномочия по отношению к войскам и силам в границах их ответственности с целью централизации решения общих для всех этих формирований административных задач.

На ОСТК ВС также предлагалось возложить и оперативные задачи – подготовку операций и руководство группировками войск и сил при их проведении на соответствующих стратегических направлениях. Они должны были стать основой для развертывания фронтов на стратегических направлениях и подготовки резервов во внутренних районах страны.

Формирование Главного командования ВВС в новой структуре (ВВС + РКО + средства ПСБ и РКП ВКС + войсковая ПВО + армейская авиация) предлагалось провести на базе существующего Главного командования ВВС (г. Железнодорожный).

Помимо имеющихся сил, Главному командованию ВВС должны были подчиняться объединения и соединения войск РКО, средства противоспутниковой борьбы и разведки космического пространства Военно-космических сил РВСН (средства ПСБ и РКП ВКС предлагалось ввести в состав войск РКО), управления войсковой ПВО и армейской авиации с частями и учреждениями центрального подчинения и учебными заведениями, фронтовым и армейским комплектом средств.

И хотя все возможные варианты структур ВС были во многом достаточно глубоко проработаны, руководство Министерства обороны не склонялось ни к одному из них.

НОВЫЕ ВАРИАНТЫ

Между тем к 31 декабря 1998 г. на базе Войск ПВО и ВВС уже был создан качественно новый вид ВС РФ – Военно-воздушные силы и реформирование ВС в соответствии с указом 1997 г. № 725 было завершено.

Определяя важность решения этой задачи, в своем Послании Федеральному собранию Российской Федерации 30 марта 1999 г. президент России Борис Ельцин отмечал: «…В прошедшем году шел процесс оптимизации системы управления и реорганизации в Вооруженных Силах, что позволило сократить ненужные организационные структуры и более рационально использовать освободившиеся ресурсы. Численность военнослужащих уменьшена на 400,2 тыс. чел. и на 1 января 1999 г. составила 1 млн. 200 тыс. Завершен намечавшийся переход на четырехвидовую структуру. Но повышения качественных параметров Вооруженных Сил Российской Федерации из-за снижения ассигнований так и не произошло, что поставило под угрозу обороноспособность страны и проведение всей военной реформы».

Естественно, Послание президента готовится не за неделю. Уже зная заранее такую нелицеприятную оценку своей деятельности, в Министерстве обороны срочно принимают решения о создании очередных межведомственных комиссий и рабочих групп по уточнению облика ВС и системы руководства войсками.

Приказом министра обороны России от 7 февраля 1999 г. «О назначении комиссии по разработке перспективного облика Вооруженных Сил РФ» в целях разработки предложений по перспективному облику ВС РФ (на 01.01.2006 г.), способов их поэтапной реализации и подготовки материалов для внесения на рассмотрение Государственной комиссией по военному строительству предписывается образовать комиссию под личным руководством маршала РФ И. Д. Сергеева (заместитель председателя комиссии – начальник Генштаба генерал армии А. В. Квашнин, члены комиссии – заместители МО РФ, главнокомандующие видами и командующие родами войск ВС, начальники ведущих центральных и главных управлений МО и ГШ).

На ее рассмотрение выносятся два варианта перспективной структуры ВС РФ на период после 2005 г.

Первый предусматривает наличие трех видов ВС. Сухопутные войска в составе мотострелковых и танковых войск, ВДВ, ракетных войск и артиллерии, войсковой ПВО и армейской авиации. Военно-воздушные силы в составе войск РКО, РВСН, ДА, ФА, ВТА, ЗРВ, РТВ + ЕС УВД. ВМФ: подводные силы, надводные силы, морская авиация, береговые войска. Военные округа рассматриваются как оперативно-стратегические (территориальные) командования (ЛенВО, МВО, СКВО, ПУрВО, СибВО, ДВО). Флоты: СФ, БФ, ЧФ, ТОФ, КФл.

Второй вариант также предусматривает три вида ВС, но состав ВВС уже другой. В него входят: ДА, ФА, ВТА, ЗРВ, РТВ + ЕС УВД. Одновременно создается Объединенное главное командование Стратегических сил сдерживания (ОГК ССС). Ему непосредственно подчинены Ракетные войска стратегического назначения (род войск ВС РФ): ракетные войска, войска РКО, силы и средства запуска и управления КА, соединения и части 12 ГУМО. Оперативно подчинены – МСЯС и АСЯС.

Военные округа и флоты – в том же составе и качестве.

Приказом были определены основные направления работы комиссии. По каждому направлению предписано создать свою рабочую группу и до 15 мая 1999 г. комиссии подготовить проекты документов по указанным направлениям.

Оценка предложенных вариантов перспективной структуры ВС показывала следующее.

Основные структурные изменения ВС в период до 2005 г. должны быть связаны с переходом к трехвидовой структуре ВС РФ.

Первый вариант такой структуры (Сухопутные войска, Военно-воздушные силы и Военно-морской флот) позволял оптимально и более эффективно решать основные задачи на суше, в воздушно-космическом пространстве и на море, а также обеспечить развитие основных видов вооружения и военной техники, подготовку кадров и материально-техническое обеспечение войск с минимальными экономическими затратами.

Вариант перехода к трехвидовой структуре ВС с созданием на базе РВСН нового командования – Объединенного главного командования Стратегическими силами сдерживания (ОГК ССС), в состав которого должны также входить 12 ГУ МO, морские и авиационные СЯС, приводил к нежелательным для ВС РФ в целом последствиям. В чем они выражались?

1. Формирование ОГК ССС требовало перераспределения функций планирования применения и управления СЯС между двумя звеньями управления (ГШ ВС РФ и ОГК ССС) и усложняло процесс управления СЯС, вместе с тем возникало дублирование в работе органов стратегического управления.

2. Не обеспечивался переход к трехвидовой структуре ВС по сферам вооруженной борьбы, так как создание ОГК ССС и наделение его административными и оперативными функциями управления означало сохранение четырехвидовой структуры ВС. При этом силы и средства, действующие в воздушно-космическом пространстве, оставались в двух структурах ВС: авиация и силы ПВО – в ВВС, а войска РКО и АСЯС – в ОГК ССС.

3. Увеличивалась и численность органов военного управления за счет необходимости дублирования в ОГК ССС ряда имеющихся в ВВС и ВМФ различных служб, отвечающих за боевую подготовку, эксплуатацию, ремонт техники и все виды боевого, технического и тылового обеспечения.

4. Требовались дополнительные затраты на оснащение пунктов управления ОГК ССС необходимыми техническими средствами для оперативного управления МСЯС и АСЯС в размере порядка 30–40 млн. руб.

5. Передача в оперативное подчинение ОГК ССС объединения ДА приводила к ослаблению ВВС как вида ВС, роль которого в вооруженной борьбе объективно возрастала. Существенно снижались эффективность применения ДА в ядерной войне ввиду усложнения процессов организации ее сопровождения истребительной авиацией в ходе выполнения поставленных задач, а также возможности применения ДА при ведении обычных войн, по межтеатровому маневру силами и средствами.

6. С передачей 12 ГУ МО и АСЯС в ОГК ССС значительно усложнялась система ядерно-технического обеспечения ВВС, что обусловливало необходимость сохранения в ВВС существующих структур по тактическому ядерному оружию и создания параллельных структур ОГК ССС по авиационному компоненту СЯС.

Такие выводы руководство Министерства обороны также не удовлетворяли и всякие работы с привлечением межвидовых рабочих групп по обоснованию (и переобоснованию) перспективного облика ВС РФ в конце 1999 г. и в ходе всего 2000 г. прекратились. Однако в кабинетах высшего военного руководства эта работа по-прежнему шла полным ходом.

На рубеже 2000-х меняется высшее политическое руководство государства. Разрабатывается новый План строительства ВС РФ на очередную пятилетку.

Продолжение следует