1 января, 2001

Воздушно-космическая оборона: за что воюем?

Публикации в прессе по вопросам воздушно-космической обороны нарастают как снежный ком. С чего бы? Ведь и проблема, и этот термин далеко не новы.

Еще в 60-х-начале 70-х годов бывший тогда главнокомандующим Войсками противовоздушной обороны страны маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий неоднократно ставил перед Министерством обороны и Советом Министров СССР вопрос о переименовании Войск ПВО страны в Войска воздушно-космической обороны (ВКО). К сожалению, тогда положительное решение не было принято, о чем пишет в своей статье генерал-полковник А.И. Хюпинен ("Искусственный водораздел", НВО, 15.12.2000 г.).

Вторая активная попытка такого рода была предпринята в 1991-1993 годах и завершилась изданием летом 1993 года Указа президента Российской Федерации "О воздушно-космической обороне Российской Федерации" и соответствующим приказом министра обороны России. Была даже принята "Концепция воздушно-космической обороны Российской Федерации". Можно только сожалеть, что вследствие известного отношения тогдашних правительств России к собственным вооруженным силам многие положения этого Указа президента РФ остались на бумаге, а некоторые из них тогдашним руководством Министерства обороны не без удовольствия были преданы забвению.

Оставим в стороне и противоречие названия "противовоздушная оборона" элементарным семантическим нормам русского языка (обороняться против воздуха?), хотя это и рассматривалось тогда как один из аргументов необходимости переименования войск (кстати, почему-то в Республике Казахстан, а не в России, первыми правильно оценили нормы русского языка и дали название "Войска воздушной обороны").

Однако главный побудительный мотив осознания и перехода к формированию системы ВКО - это процесс эволюционного развития средств воздушного нападения, приведший к появлению термина "средства воздушно-космического нападения". Под этими средствами принято понимать совокупность аэродинамических, аэробаллистических, баллистических средств и низкоорбитальных искусственных спутников Земли, способных решать военные задачи. По крайней мере, последние 25 лет этот термин именно в таком понимании содержался в "Исходных данных по средствам воздушно-космического нападения..." (не будем полностью приводить название документа ввиду его длины), которые раз в пять лет утверждались Комиссией по военно-промышленным вопросам Совмина СССР и являлись государственным нормативным документом для разработчиков вооружения и военной техники.

С другой стороны, развитие вооружения противовоздушной обороны объективно привело к созданию в начале 60-х годов и принятию на вооружение в конце 60-х-начале 70-х годов средств и систем стратегической противоракетной обороны (ПРО), предупреждения о ракетном нападении (СПРН), контроля космического пространства (ККП), противокосмической обороны (ПКО). Подробнее об этом - в статье В.М. Красковского "Стратегический щит" ржавеет" (НВО от 17 ноября 2000 г.). Кстати, не грех заметить, что именно наличие в СССР систем ПРИ и ККП, по своим характеристикам значительно превосходящих американские аналоги (а других в мире просто нет), во многом обусловило подписание в 1972 году известного договора о противоракетной обороне и обеспечило международную стабильность.

Что же изменилось с тех времен? Почему сегодня титулованные люди с пеной у рта доказывают, что всего этого не было, быть не могло и не должно? Почему, в частности, Войска ракетно-космической обороны не были возвращены из РВСН в Войска ПВО (теперь ВВС), откуда они родом и где они могли бы выполнять свои задачи с максимальной эффективностью?

Вспомним, что одна из первых нашумевших "перестроечных" статей Н. Шмелева носила эпатирующее название "Идеалы или интересы". Похоже, что теперь уже в специфической области национальной обороны и безопасности столкнулись интересы корпоративных групп с идеалами государственного противодействия новой военной угрозе.

Для начала постараемся объективно посмотреть, правомочен ли термин "воздушно-космическое пространство", тем более, что отсутствие такового пытаются доказать некоторые авторы (например, публикация А. Бабенко и М. Борчева "Миф о единстве", НВО от 6октября 2000 г.).

Да, существует целый ряд объективных геофизических и других особенностей, которые, кстати, и позволили корректно идентифицировать понятия "воздушное пространство" и "космическое пространство". Да, существуют серьезнейшие конструктивно-технологические отличия аэродинамических и космических летательных аппаратов. Да, физика полета в этих пространствах существенно различна. И что же отсюда следует?

Десятилетия назад в соперничестве при освоении космического пространства США и СССР создали прообразы летательных аппаратов, способных использовать обе сферы. Американский аппарат известен как "Шаттл", наш носит имя "Буран". Надеемся, что их не надо представлять. Естественно, что работы в этом направлении продолжались, и эти аппараты имеют своих преемников. Читающей публике, а там более специалистам, наверняка известны многие проекты отечественных и американских воздушно-космических самолетов и других аналогичных средств.

Менее известны, наверное, работы по созданию так называемых гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА), диапазон высот полета которых 40-130 км, а скорости превышают более чем в 5 раз скорость звука. По некоторым публикациям, сейчас в США завершается разработка беспилотных ГЗЛА со скоростью, соответствующей 10 и более М. Отметим, что скорость звука составляет примерно 0,34 км/с, а первая космическая скорость, необходимая для вывода спутника на устойчивую, долговременную орбиту - 7,91 км/с. Считайте сами.

В числе работ по ГЗЛА - создание по заказу ВВС США ракеты весом 1135 кг с гиперзвуковым прямоточным двигателем ARRM с унитарной или бронебойной боевой частью массой 114 кг. Таких ракет предполагается закупить до 3000 шт. Или разработка фирмой Boeing гиперзвуковой крылатой ракеты ARRMD (срок создания - 2001 год). Их крейсерские скорости - не менее б М.

Также не очень афишируются проводимые США работы по созданию, в частности, на базе аппаратов Х-33 фирмы Lockheed Martin и Х-34 фирмы Boeing и др., целой плеяды так называемых "межсредных летательных аппаратов". Это относительно небольшие аппараты с высокой энерговооруженностью, способные неоднократно переходить из воздушного пространства в космическое и обратно. Известны публикации о разработке такого рода аппарата ATV, который, имея скорость до 25 М (8,5 км/с), сможет осуществлять полностью управляемый полет как в атмосфере, так и в ближнем космосе. Уже в начале 2002 года планируются летные испытания этого аппарата, для чего он будет выведен в космос на борту "Шаттла". И в первую очередь американцы, естественно, создают отнюдь не коммерческие версии таких аппаратов. Сроки их принятия на вооружение - 2010-2015 годы. Не так уж и далеко!

Отметим также, что пилотируемый гиперзвуковой аппарат-разведчик США "Аврора" существует и летает (выполняя не только испытательные, но и боевые задачи) уже лет десять.

Как-то ушли в тень публикации о "звездных войнах" и забылось, что существует еще один класс оружия, для которого нет различий (если отбросить некоторые чисто технологические вопросы) между атмосферой и космосом. Речь идет о лазерном оружии. И здесь нет фантастики. Реальность его появления в начале века весьма высока. Так, в разрабатываемых США проектах противоракетной обороны, которые практически могут быть реализованы к 2010 году, заметное место занимают лазерные системы обнаружения и поражения на космических аппаратах и высотных самолетах.

И еще одно. Неоправданно быстро забывается опыт локальных войн. Между тем, в операции "Буря в пустыне" и в недавних боевых действиях в Югославии страны НАТО, в первую очередь США, полностью задействовали средства космических группировок и самолеты АВАКС, через которые осуществлялись разведка и наведение ударной авиации. Это уже реальное единение боевых сил космического и воздушного базирования.

Так как же, существуют средства воздушно-космического нападения? Существует ли единая воздушно-космическая угроза безопасности страны? Имеет ли право на жизнь комплексный подход к организации борьбы с воздушно-космическим противником, который и называется "воздушно-космическая оборона"? И кто в этой связи занимается "мифотворчеством"? Делайте выводы сами.

Естественно, организация борьбы с такого рода угрозой требует концентрации под единым командованием всех сил и средств, способных уничтожать воздушно-космические средства нападения или, по крайней мере, противодействовать выполнению ими боевых задач. Вот здесь-то и зарыта собака!

В1998 году единые прежде Войска ПВО были раскассированы и по частям переданы в другие виды Вооруженных Сил. Противовоздушная (точнее, противосамолетная) оборона стала частью Военно-воздушных сил, а ракетно-космическая оборона (ПРО, СПРН, СККП, ПКО) была передана в РВСН. Инициаторами такого решения были именно РВСН, которые, теряя численность, оказались на грани перевода в разряд рода войск (а это потеря почета, должностей, званий...). Тогда необходимость передачи им ракетно-космической обороны мотивировалась якобы ожидаемым повышением боевой эффективности войск. Оставим на совести авторов оценки такого рода.

Реально следствием ликвидации Войск ПВО стали фактический развал существовавшей системы стратегического и оперативного планирования применения сил и средств воздушно-космической обороны, деградация боеспособности группировок как противовоздушной, так и ракетно-космической обороны, существенное снижение безопасности страны от воздушно-космической угрозы. Кроме того, одним из самых опасных и долговременных последствий явился распад существовавших десятилетиями научных и конструкторских связей между предприятиями оборонно-промышленного комплекса, до этого совместно создававшими оружие для единой системы воздушно-космической обороны, что, в частности, привело и к неоправданному увеличению потребностей промышленности в финансировании работ.

Сегодня выяснилось, что страна не в состоянии финансировать параллельные амбициозные проекты различных видов Вооруженных Сил, как и продолжать политику "накачивания деньгами" одного вида Вооруженных Сил в ущерб всем остальным. На наш взгляд, в этой ситуации тем более необходимо проявить, прежде всего, системный подход, рассмотреть те варианты реструктуризации Вооруженных Сил, которые позволят интегрально организовывать вооруженную борьбу во всех сферах при минимальных затратах и позволят при минимальной численности войск решать максимум задач. Задач, предусматривающих реализацию интересов государства не только собственно в Министерстве обороны, но и в оборонной промышленности. И, наконец, задач, которые будут просто соответствовать здравому смыслу, а не амбициям отдельных военачальников и чиновных корпораций. Как-то забылись в высоких кабинетах уроки "реконструкции" Войск ПВО периода 1979-1986 гг., когда Войска ПВО (да и Военно-воздушные силы) были розданы по военным округам. Обо всех этих перипетиях достаточно подробно написано в статье М. Ходаренка "Нужна ли России воздушно-космическая оборона?" (НВО, № 33,7-13 сентября 2001 года).

Установка пограничных столбов между воздушным и космическим пространствами на уровне знаний из школьных учебников для отстаивания корпоративных интересов - не самое достойное занятие. Гораздо важнее осознать, что сегодня для страны возникла принципиально новая военная угроза - интегральный воздушно-космический противник. Что нельзя в реальном масштабе времени, исчисляемого минутами и даже секундами, решить все проблемы подключения к боевым действиям так называемых "оперативно подчиненных сил". И что бороться с новым противником можно только объединением в одном виде Вооруженных Сил всех средств, способных решать эту задачу. Что решение проблемы борьбы с воздушно-космическим противником требует создания специфических видов оружия и их жесткой системной увязки. Что, наконец, просто неприлично многократно наступать на одни и те же грабли, занимаясь бездумным рисованием квадратиков на схемах организационной структуры Вооруженных Сил.

А мы тем временем создаем на базе уникального сверхзвукового стратегического бомбардировщика Ту-160СК систему для запуска "малых" спутников. Только не для себя, а для Германии. Разрабатываем систему запуска суборбитальных ракет на базе перехватчика МиГ-31С. Но опять-таки не для себя, а для Малайзии (!). Игнорируем и другие принципиальные наработки отечественного оборонно-промышленного комплекса или продаем их за рубеж фактически за бесценок. Ведем в прессе яростную полемику по вопросам, которые специалистам абсолютно ясны.

Нам что, ничего этого не нужно? Неужели нам не дорога собственная безопасность?