28 июня, 2012

Полигон для «Беркута» (1)

Им достался наиболее тяжелый как по напряженности труда, так и по сложности быта начальный период работы полигона. Конечно, хорошо бы вспомнить и всех остальных офицеров-испытателей, но я этого сделать не могу. Личный состав полигона быстро рос, число офицеров-испытателей, участвовавших в испытаниях системы, было весьма велико и большинства из них я уже не знал. Упоминать выборочно только знакомых было бы слишком субъективно. Поэтому других полигонных фамилий, кроме фамилий офицеров-«первопроходцев» и руководителей, в заметках нет.

«Первопроходцев» было сравнительно немного (менее 100 человек). На объекте мы жили вместе и почти все знали друг друга. С помощью ветеранов полигона удалось вспомнить почти всех (к сожалению, у некоторых – только фамилии) и проследить их службу в указанный выше период. В заметках не приведены воинские звания – они не все остались в памяти.

Можно лишь сказать, что основными званиями офицеров, прибывших на полигон в 1951 г., были: у командиров и инженеров – «Капитан-майор», а у техников – «Лейтенант». Было несколько подполковников и два полковника – И. Шушков и С. Беляев.

Выражаю благодарность Г. Легасову, П. Шестакову, В. Суслову, А. Кузьминову, Ю. Кирко, И. Пенчукову, Ю. Вермишеву, Н. Ярлыкову за замечания и дополнения, сделанные ими в процессе работы над заметками. Прошу извинения за возможные неточности.

Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 9 августа 1950 г. была задана разработка первой отечественной зенитной ракетной системы «Беркут», предназначенной для круговой противовоздушной обороны Москвы.

Система должна была включать 56 огневых комплексов, расположенных на двух кольцах, удаленных на 45–50 и 85–90 километров от центра Москвы, РЛС кругового обзора (А-100), размещенных на дальнем (200–300 километров) и ближнем (25–30 километров) рубежах и предназначенных для раннего обнаружения целей, командные пункты, технические базы, дорожную сеть и систему связи.

Каждый огневой комплекс должен был состоять из центрального радиолокатора наведения (станция Б-200) и стартовой позиции на 60 ракет (В-300) и обеспечивать в своем секторе одновременный обстрел до 20 целей таким же количеством ракет.

Наклонная антенна станции Б-200 предназначалась для обзора воздушного пространства
Фотоархив «ВКО»

Главными конструкторами системы «Беркут» были С. Берия и П. Куксенко, заместителем главного конструктора – А. Расплетин. Ракета разрабатывалась под руководством главного конструктора С. Лавочкина. Наземное оборудование старта и технической базы – под руководством В. Бармина.

Распоряжением Совмина СССР от 5 мая 1951 г. Военное министерство (Министерство Вооруженных Сил) было обязано обеспечивать испытания системы «Беркут». Во исполнение этого распоряжения приказом командующего артиллерией Советской армии от 28 мая 1951 г. образована войсковая часть 29139 – новый, подчиненный ТГУ при Совмине СССР полигон – Специальное управление № 3, основные сооружения которого должны были расположиться вблизи села Капустин Яр Астраханской области, рядом с Государственным центральным полигоном (ГЦП).

Пока шло строительство нового полигона, для скорейшего начала испытания ракеты «Беркута» Спецуправление № 3 должно было разместиться временно на двух объектах ГЦП: 5 и 6-м (где до этого отделом ГЦП испытывались немецкие зенитные управляемые ракеты и их отечественные аналоги), в ГАУ был создан отдел для кадрового и авиационного обеспечения полигона и контроля за его строительством.

Начальником нового полигона был назначен начальник факультета ракетного вооружения Военной артиллерийской академии им. Дзержинского, Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант артиллерии Сергей Ниловский – один из славной плеяды представителей гвардейских минометных частей (БМ-13, 31) Великой Отечественной войны. Мудрый руководитель, редкой души человек, он пользовался уважением и подчиненных, и разработчиков техники. Несмотря на возложенную на него ответственность за развертывание строительства полигона и обеспечение начала испытаний, жесткую, порой грубую требовательность руководителей ТГУ, он всегда был доброжелателен к подчиненным и доступен им, был страстным охотником.

Главным инженером полигона назначили подполковника Якова Трегуба – ветерана ГЦП, участника первого пуска баллистической ракеты на нем. Он был выдающимся организатором и сыграл основную роль в налаживании испытательных работ и становлении коллектива испытателей полигона, умело расставляя людей.

Создание нового полигона, подчиненного ТГУ, было окружено густой завесой секретности. Даже в Министерстве Вооруженных Сил о назначении новой войсковой части знал лишь ограниченный, узкий круг лиц. Первое время часть «пряталась» за номером войсковой части ГЦП, а Ниловский фигурировал под фамилией Сергеев. Но это был секрет Полишинеля – многие на ГЦП знали Ниловского по академии или его прежней службе.

5-й объект располагался в степи, в нескольких десятках километров от жилого городка ГЦП и соединялся с ним грунтовой дорогой. На объекте размещались техническая позиция, предназначенная для проверки ракет и подготовки их к пуску, служебное здание, несколько сборно-щитовых домиков, несколько землянок, дизельная электростанция и обставленные двухэтажными железными кроватями два барака для личного состава, больший из которых был прозван впоследствии «Белым лебедем» за его наружную побелку. Он стал основным жильем офицеров.

Объект был обнесен забором из колючей проволоки с КПП. Техническая позиция состояла из ангара и нескольких сборно-щитовых домиков и была огорожена высоким деревянным забором с КПП. Ангар – деревянный сарай с «трибуной» посередине для размещения контрольно-проверочной аппаратуры с электрообогревателем под ней. Одна из его торцевых стен являлась воротами, через которые завозились и вывозились ракеты. Зимой в нем было холодно, а летом жарко и душно.

На 6-м объекте, расположенном недалеко от 5-го, были бетонные площадки для размещения стартовых устройств, подземный бункер с перископом для наблюдения старта ракет и ограждение с КПП.

На некотором удалении от 6-го объекта располагались три измерительных пункта, оснащенных кинотеодолитами, один из которых был центральным и управлял работой всех кинотеодолитов.

Первый личный состав Спецуправления № 3 формировался из выпускников 1951 г. (в основном первого послевоенного набора) ряда военных академий, офицеров, переведенных из НИИ-4 MO и других военных организаций, офицеров, переведенных с ГЦП, как уже имеющих опыт полигонной работы и выпускников военных училищ (техников). Почти все выпускники академий и часть офицеров, переведенных с ГЦП, были участниками Великой Отечественной войны.

Выпускники академий (уже прошедшие в академиях распределение на определенные должности) были кем-то по каким-то принципам отобраны на полигон. Их попросили заполнить обширные анкеты и ожидать дальнейших указаний. Выпросил и заполнил анкету и один выпускник Артиллерийской академии, не включенный в список отобранных. За это он впоследствии стал именоваться добровольцем.

Примерно через месяц их группами стали вызывать в 3-й дом Министерства обороны – в ГАУ. 4 июня 1951 г. в ГАУ были приглашены десять выпускников Харьковской радиотехнической академии: Д. Баранов, В. Волков, А. Куренсков, И. Пенчуков, Н. Перевезенцев, С. Таптыгин, М. Тарасов, В. Чумаков, П. Шибалов, П. Шестаков и два выпускника Артиллерийской академии: К. Лебедев, В. Сафронов.

Ниловский побеседовать с каждым не смог, так как только что сам узнал о своем назначении. Он сказал всем, что они назначены в войсковую часть, где он будет начальником, и чтобы все прибыли утром 6 июня на Центральный аэродром им. Фрунзе для полета к месту службы. В середине дня они уже были на 5-м объекте ГЦП.

6 июня в ГАУ вызывались группами выпускники Артиллерийской академии: В. Безруков, Б. Белоцерковский, М. Бородулин, Р. Валиев, П. Коба, Г. Легасов, А. Ливенцов, Н. Малков, К. Прошляков, Н. Солопов и Харьковской академии: Г. Грищенков и С. Куц. Их принимал генерал Ниловский.

Графика Юлии ГОРЕЛОВОЙ

Он сообщал офицерам, что они назначены в некую войсковую часть на должности, названия которых носили общий характер и не давали возможности судить о предстоящей службе, при этом не говорилось ни о назначении части, ни о ее дислокации.

Всем им надлежало прибыть утром 7 июня 1951 г. на Центральный аэродром им. Фрунзе для полета к месту службы. Утром 7 июня пассажиры этого рейса собрались у станции метро «Аэропорт». Перед нами и провожавшими нас женами выступил Ниловский. Женам он сказал, что их мужья будут служить в пределах Советского Союза, максимум через год получат квартиры и заберут их к себе. Распрощавшись с женами, мы пошли на посадку и через несколько часов нудного полета, во время которого некоторые пассажиры воспользовались выставленным экипажем ведром, наш Ли-2 приземлился.

В самолет воpвались какие-то запыленные офицеpы с недоуменным вопpосом: «Кто вы такие?». Оказалось, что нас по ошибке посадили на аэpодpом ВВС во Владимиpовке (на запpос с земли экипаж отвечал, что на боpту секpетный гpуз). Мы вывалились из самолета и, сбившись в кучу под крылом, окунулись в дикий зной, наполненный мошками.

Hо вот недоpазумение было улажено, и чеpез коpоткое вpемя наш самолет уже бежал по земле аэpодpома «Конституция» Госудаpственного центpального полигона в Капустином Яpу. Встречали нас двое: сухощавый полковник и плотный загоpелый мужчина в одних бpюках с большим шpамом на животе (как мы потом узнали, пеpвый был комендантом гаpнизона, а втоpой – начальником летно-испытательной станции ОКБ Лавочкина Давыдов).

Узнав, кто мы такие, Давыдов произнес: «Мы тут вам кpови попортим!» – и удалился. Такая «приветственная речь», естественно, не подняла нашего и так довольно плохого настроения. Затем нас на автобусе отвезли в гостиницу в жилом городке ГЦП.

Таким образом, первыми на полигон двумя рейсами самолета Ли-2 6 и 7 июня 1951 г. были доставлены 24 выпускника Московской артиллерийской и Харьковской радиотехнической академий. На полигон мы попали в разгар дизентерийного сезона, и несколько прибывших офицеров пополнили ряды так называемых тут зенитчиков. Так началась наша служба в Капустином Яpу.

Оформление остальных офицеров, отобранных на полигон, происходило аналогично. В ГАУ им давали предписания, и они отправлялись на полигон по железной дороге или, по случаю, самолетом. Ниловский принимал вновь назначенных офицеров сначала в Москве (он задержался на пару недель), а остальных – на месте. Почти все офицеры ГЦП, переведенные на полигон, оформлялись на месте.

С ГЦП в Спецуправление № 3 в течение мая – июля был переведен ряд офицеров, в том числе Д. Барабанов, К. Буров, Б. Громов, П. Галкин, Н. Гриценко, Х. Камалов, Колотушкин, В. Кочетков, И. Краснов, А. Крылов, А. Кузьминов, В. Лобза, В. Мельник, В. Невзоров, А. Пирожков, С. Привезенцев, И. Сидоренко, В. Спиридонов, В. Суслов, Терентьев, В. Трахунов, Н. Чистяков, Е. Чернявский, Ф. Шорохов.

Вскоре офицеры, прилетевшие на полигон, и часть офицеров, переведенных с ГЦП, были собраны и некий полковник Соловьев, представившийся как заместитель командира части (которого мы больше не видели) – Ниловский оставался еще в Москве – раскрыл должности всех присутствовавших на сборе.

Оказалось, что должности практически всех выпускников академий не соответствуют полученным ими специальностям. Некоторые офицеры возмутились, но приказ есть приказ и его надо выполнять. Офицеры, переведенные с ГЦП, были назначены на руководящие должности или на работу по своей специальности. Хотя о том, что именно нам придется испытывать, на этом сборе сказано не было, стало очевидно – придется осваивать совершенно новое дело.

На следующий день личный состав убыл из жилого городка: основная часть на 5-й, а остальные временно на 7-й объект ГЦП. Большинство офицеров, прибывших на 5-й объект, разместились в «Белом лебеде». Часть (будущие начальники) – в другом бараке. Население объекта постепенно увеличивалось – прибывали выпускники академий и училищ, а также офицеры, назначенные на полигон, в том числе Ю. Кирко, И. Шушков, В. Едемский, Г. Сидоренко, В. Стефанов, Б. Леонтьев, Б. Киселев, Н. Зуев, Алтухов, Каухов, Ю. Карагодин, К. Харин, Г. Дагаев, В. Востров, П. Воронин, В. Данченко, Л. Жебрун, И. Шальнов, Ю. Цветков, А. Хатин, Н. Нажа, Н. Ермаков, С. Шишкин, С. Максимов.

Вертикальная антенна станции Б-200 предназначалась для обзора воздушного пространства в угломестной плоскости
Фотоархив «ВКО»

Народ изнывал от жары и безделья. Вечерами «выли» на Луну. Вскоре на объект прибыл из Москвы генерал Ниловский. В «Белом лебеде» его сразу атаковали офицеры. Два вопроса интересовали всех: что будем делать и когда будут деньги? На первый вопрос генерал ответил, что будем испытывать ракетную систему, а после ее испытаний все отсюда разъедутся. По поводу денег сказал, что выдача зарплаты скоро наладится – финансист уже прибыл. А пока Ниловский на ГЦП раздобыл немного денег и всем нуждающимся лично выдал по 200 рублей.

Почти до осени «Белый лебедь» был нашим домом. По вечерам в нем правил бал начальник электростанции. Своей командой на ее остановку он определял конец вечернего досуга: игры в преферанс, коллективной читки единственной книги Е. Петрова и И. Ильфа, разговоров или «травли» анекдотов.

Летом на полигон прибыло два больших пополнения. Из Ленинграда – выпускники академии им. Можайского: Ф. Лагун, Л. Дятлов, В. Капусткин, П. Макаров, В. Малов, Д. Скубаренко, А. Шаракшанэ, из Болшева – группа сотрудников НИИ-4 МО: Ю. Вермишев, Волчков, В. Глуздовский, В. Делибаш, А. Евдокимов, В. Калиниченко, А. Ковалев, Лебедев, Р. Лепков, М. Мымрин, Б. Николаев, Б. Пуга, Б. Разумихин, А. Сотников, Шамшин, Н. Ярлыков.

Так скомплектовался первый личный состав полигона – его «первопроходцы».